Я боюсь
Я боюсь оставаться один,
Среди мыслей своих и картин
Что рисую себе же в уме,
Когда бодрствую и во сне.
Я боюсь, что с талмудом идей,
Не дойду как творец до людей,
Что оставшись в тени и в быту,
Не заполню, а создам пустоту.
Я боюсь перейти реку вброд,
Не уверен, что кто-то там ждет,
И с течением времени лет,
Растворится моих мыслей след.
Я боюсь, и стоять, и идти,
Трачу время на выбор пути,
Выбираю, но, увы, не стремлюсь,
Так привык, что даже не злюсь.
Я боюсь, стать простым для себя,
Усложняю все, может быть зря,
Может страх, это просто игра,
Или знак и сигнал, что пора.
Я боюсь, значит не все равно,
Может это такое кино,
По сценарию затянут сюжет,
И впереди переломный момент.
Я боюсь, что когда включу свет,
Посмотрю в зал, а там людей нет!
И себя начну я корить,
Что от страха забыл пригласить.
Двери, лифты, коридоры
Двери, лифты, вверх – вниз,
Все просто, остановки на этажах.
Коридоры, спальни, кухни, ванны,
Где полюбовно, где на ножах.
Странно это? Нет обычно вроде,
Так все время, это жизнь проходит.
Двери, лифты, коридоры, шкафы,
Кровати, окна, шторы.
С песней в голове.
Я из тех, кто встает по утрам в голове с новой песней,
Что играет, когда чищу зубы, ем завтрак или кофе варю.
И откуда берется она, вот, вопрос, очень мне интересный,
Как она пробивает дорогу в моей в голове, пока сплю?
Там и «Тигры у ног моих сели», и «Утро туманное»,
«Две звезды», «Мой милый бухгалтер», и даже «Атас».
Вся эстрада из прошлого, словно ждет, чтобы выдать нежданное,
Что бы я как дурак это пел, улыбаясь себе каждый раз.
Я под душем со смехом пою «От печали до радости»,
Толком слов и не знаю, но у меня «Под ольхой задремал есаул».
Иногда с матерком «Сектор Газа» задорно и пакостно,
Выбивает под старыми добрыми песнями стул.
Я сначала боялся, думал это болезнь подсознания весомая,
И как мусор, болтаются песни, не знаешь какая, когда посетит.
Но однажды я понял, что там система своя и особая,
И в дурной голове по утрам, не сыграет «Дом стоит, свет горит».
Я вижу тени
Я вижу тени, людей не вижу,
Друзья простите, кого обижу,
Но эта правда острее лезвий,
И бреет чище и сразу трезвый.
Когда вдруг понял, тоской опутан,
Что ты не смелый, что ты напуган.
И сам не зная, с чего все это,
Ты вдруг заметил, что жизнь без цвета.
Что все, что рядом, как будто серо,
Проходит время, все черно-белом,
А кроме цвета, пропали звуки,
Слились в шумиху, гудят и тухнут.
Теряясь в дебрях житейских истин,
Вся жизнь проходит, в быту без смысла.
Когда нет цвета, света, звуков,
Когда вокруг сплошная скука.
Когда без чувства и с неохотой,
Идешь домой и на работу,
Ругаясь просто на всех и сразу,
всех посылая одною фразой.
Потом устав, поддавшись лени,
Ты, потеряв свой лик, стал тенью.
И как себя, стал всех так видеть,
Друзья простите, не хотел обидеть…
Душа.
Отпусти, мне не легко тебя нести,
Но и бросить не могу тебя я все же,
Ты с рождения зашита мне под кожу,
Ты есть я, и мне судьбу не провести.
Отпусти, зачем прошу, не знаю сам,
Ты со мной внимательной бываешь,
И без слов и спроса наливаешь,
Иногда так нужные сто грамм.
Отпусти, болит опять внутри,
Ну зачем ты снова начинаешь?
Мои мысли, в муки превращаешь,
Предлагаешь с совестью пари.
Отпусти, хотя бы отдых дай,
Дай дорогу, одиноко прогуляться,
Не бороться и ни сомневаться,
Ни быть маятником, что из края в край.
Отпусти, ослабь немного хватку,
Со мной проще рассудительнее будь,
Помоги не распылиться, видеть суть,
Не став черствым, не свернуться в тряпку.
Отпусти, хотя, да к черту! Так вцепись!
Что бы все внутри бурлило и ревело!
Что бы без границ и без пределов!
Что бы дыбом шерсть, так и держись…
Свободный
Летя на встречу, мечте заветной,
Цепляешь чьи-то чужие попутно.
И, вроде парус, и вроде по ветру,
Но в сердце ком и так неуютно.
Что ты сначала другим обязан,
Раздать себя по частям на время.
Что бы другие одобрили разом,
И отпустили дальше, сняв бремя.
Насыпав в один карман советов,
В другой карман предостережений.
Напомнив вскользь о всех заветах,
Не принимая в ответ возражений.
Оденься прилично и лучше в костюме,
Следи за словами, что не воробьи.
Отмерь, отрезая, на глаз и не думай,
Пусть, мыслей не много, но будут свои.
И вот на спине рюкзак ошибок,
В руках постоянно какие-то книги.
И вроде все рады, мне - не до улыбок.
Все это неправильно и даже дико.
Я вытряхну все из своих карманов,
Брошу всю кладь, помянув грязным словом.
Прибавлю хода, безрассудный и пьяный.
Встречусь с мечтой свободный и голый!
Мело и вьюжило
Мело и вьюжило, лишь фонари светили в темноте.
В их свете я пытался разглядеть домой дорогу.
И было видно мне не много, в этой белой суете,
Но, слава богу, знал, куда идти я, и дом мой где.
Мело и вьюжило, я шел и думал сразу обо всем.
А вьюга подгоняла, как ямщик, хлестала ветром.
Все мысли путала поэту, сбивая с разных тем,
И снегом присыпала словно пеплом.
Мело и вьюжило, я шел упрямо сквозь пургу,
И каждый шаг давался прежних, тяжелее.
Усталость жалила все злее, через не могу,
Я шел и знал, что там будет теплее.
Что дома ты, нальешь мне крепкий чай.
Согреешь взглядом, словом и в объятьях,
Уснем в одной кровати, и нам приснится май.
И будет мне тепло, зимы сегодня хватит.
Расписание
Что там сказано в писании?
Не грешите, и побойтесь бога!
Ну а в жизни грех по расписанию,
Не бывает тут прямой дороги.
Что там говорят про наши души?
Возлюбите мир и не таите злобы!
Ну а в жизни, злость по расписанию,
Лучше ты не лезь ко мне не трогай!
Что там мудрецы опять советуют?
Очищать все помыслы стараться.
Ну а в жизни, грязь по расписанию,
Как бы не убить и удержаться.
Что там? Всем молиться, верить в бога?
И тогда все будет в шоколаде!
Нам бы расписание другое,
Без него тут жизнь нам не наладить.
Сдаем на отлично
У нас как обычно, все вроде привычно,
Все учимся плохо, сдаем - на отлично!
Сегодня мы в яме, но завтра под гору,
И пусть все в тумане, пойдем по приборам.
Живем под копирку, по разным шаблонам,
Душою все личности, а в жизни, как клоны.
Воюем на совесть, с переменным успехом,
Потери терпимы, пока не помеха.
Не гнемся, по фронту под вражьим напором,
Но ходим к своим, с мольбою, с поклоном.
Свои же, как крысы в тылу отсидевшись,
Нам портят ряды свои рожи отъевши.
У них как обычно, всегда все отлично,
Плюют с колоколен по старой привычке,
В народ не выходят, итак все понятно,
С экранов толкают свои речи складно.
Тут все поделили, там все порешали,
Отлили, отсыпали, все подписали.
И дальше сидят, в ожидании чуда,
И каждый предатель, почище Иуды.
Бюджеты кроят на себя по размерам.
Обрезки пускают со знанием дела.
На нужды людей, на блага, на проекты,
Что бы без надежд не оставить субъекты.
Субъекты еще покроят, покромсают,
Ведь губеры, мэры, все бабки считают.
В итоге здесь дыры, там ямы, тут реки.
Нет, не голодаем, скребем по сусекам.
А в целом привычно, все вроде обычно,
Все учимся плохо, но сдаем на отлично!
Холодно мне
Холодно мне, внутри холодно, слышишь?
Но ты спишь и не слышишь,
Я лишь слышу, как ровно ты дышишь.
Спи родная, я согреюсь осознанием того, что ты рядом,
Пониманием счастья, что завтра мы встретимся взглядом.
Ощущением вечности от прикосновений,
Я согреюсь теплом этих чистых,
Не подвластных течению времени, наших мгновений.
Ты проснешься внезапно, почувствовав, что я замерзаю,
Ты всегда меня чувствуешь, без слов понимая.
И ты нежно обнимешь, прильнешь, обогреешь,
И прогонишь, мой холод с души, только ты так умеешь.
Обновление
Снова шок от восхода и боль от заката,
Я стою на пороге в ярком зареве неба.
Пачка яда табачного открыта и смята,
Я смотрю в протяженную линию света!
Так рождаются песни, рождается нечто.
В перевернутых смыслах и невидимой нитью,
Здесь любая тропа, дорогою в вечность,
Становится в раз по чьему-то наитью.
Распахнув мои двери, ветер манит на волю.
Он не знает запретов и жаждет свободы.
Он поделится ей, я возьму свою долю.
И шагну снова в жизнь, обновлено и гордо!
Я пойду по дорогам, на которых придется,
Собирать по обочинам снова и снова,
Все, что я растерял, что вновь попадется.
Не роняя в пустую уже не единого слова.
Два мира
Я снова встану утром пораньше,
На кухне темно, зажгу свет.
Поставлю чайник, буду думать что дальше,
Тишина может, даст мне совет.
Я должен быть там, по другому сложилось,
Я здесь строю маленький храм.
Не злюсь, не жалею, вот так получилось,
Живу как бы напополам.
Одной своей частью здесь вместе с родными,
С друзьями и счастлив вполне.
Другая частица, совсем в другом мире,
Что не подчиняется мне.
Как в книгах и фильмах там бури и грозы,
Борьба для героев сюжет.
Любовь и отчаяние, радость и слезы,
Там все есть, меня только нет.
В него загляну, нарушая запреты,
Лишь там я смогу прихватить,
Чего не найти по сторону эту,
Того, без чего мне не жить.
Черпну вдохновения и вынесу строки,
Что б с трепетом все записать.
Как школьник, что учит усердно уроки,
Я буду стараться опять.
Туда и обратно, успеть до рассвета,
Пока тишина и все спят.
Я странник, что ищет в том мире ответы,
А с той стороны всё молчат.
Я снова встану утром пораньше,
На кухне темно, зажгу свет.
И два своих мира налью тебе в чашку,
А ты улыбнешься в ответ.
С вечностью на «Ты»
Из глубины миров, с задворок мирозданья,
Как тени ночи, утра нового лучи.
Рождаются стихи на грани понимания,
Как будто это вечность через меня молчит.
Молчит и только пишет о том, что видит дальше,
И слышит больше нас, и помнит все про всех.
Не терпит простоты, не переносит фальши,
Не ждет наград за труд, не ищет свой успех.
Лишь строками стихов, стучится людям в души,
Через меня желая им открыть все тайны бытия.
И двери в мир творцов, единственный и лучший,
Где каждому мила, у каждого своя.
Где музыкою строк, вновь заполняя время,
И будущее с прошлым соединяя в миг.
Стучит она дождем по крышам и аллеям,
Переходя на гром, как с шёпота на крик.
Я как ее пророк, случайно выбран ею,
Несу свой скоромный дар с ней близко рядом быть.
Стараюсь, как могу, в надежде что успею,
За свой короткий век понять, в чем смысл жить!
Из глубины миров, с задворок мирозданья,
Я жду опять её дыхания между строк.
Что бы писать стихи на грани понимания,
И с вечностью на "ты" продолжить диалог.
Я люблю, ты прости
Вот я снова без сил у черты роковой.
Только ты меня держишь, не давая шагнуть.
Только ты в этом мире, что душит тоской,
Не даешь мне в болоте своем утонуть.
Ты маяк, ты соломинка, ты талисман,
Ты природная сила, что спасает, хранит.
Ну а я словно камень, исполин, истукан.
Что порою так груб, молчалив и сердит.
Это слабость моя, быть другим не могу.
Она режет как скальпель меня изнутри.
Эти шрамы я прячу и снова живу,
Только из-за тебя, я люблю, ты прости.
Я хочу написать гениальное
Я хочу написать гениальное,
Что бы сложная рифма и слог,
Были грустными и печальными,
Что б никто удержаться не смог.
От слезы, от чистой, как истина,
Из души, из начала начал,
И не жалостью взять, а мыслями,
Что блуждая, нашли свой причал.
Я хочу написать непохожее,
На других из прочитанных книг.
Поделиться с друзьями, с прохожими,
Что бы каждый проникся на миг.
Этой искренностью и старанием,
Этой страстью - поэзией жить!
И местами кричащим отчаяньем,
И тоской, что внутри не укрыть.
Я хочу написать неизбежное,
Глядя вечности прямо в глаза.
Неподкупное, дерзкое, грешное,
Метеором пустить в небеса.
Я хочу написать откровенное,
Чтоб читалась судьба между строк,
Я хочу написать незабвенное,
Но опять лишь мараю листок.
Сколько еще?
Сколько еще потеряем веков, разбредясь в пустоте, по земле,
Невозможно предугадать.
Сколько непрожитых книг, нам осталось еще дописать,
В типографию вечности стопкой сдать?
Сколько будет в тех книгах простых и законченных мыслей
О том же, о тех же, и в том же ключе?
Сколько страниц в переплете останется,
Сколько сгинет в огне поминальных свечей?
Сколько еще нам шагов до любви, до мечты, до себя,
Как весь путь не познав, просчитать?
Сколько еще отдавая огня, мы получим тепла,
Или в холоде льда суждено свои дни коротать?
Сколько простых и невидимых глазу чудес,
Нам дано пропустить, посчитав в суете - бытием?
Сколько смертей незаметно пройдет мимо нас,
Пока мы своей собственной медленно ждем?
Сколько еще нужно истин в миру обрести,
Что бы по праву душа, называлась от духа - душой?
Сколько шрамов от бед и страданий изрежут ее,
Прежде чем стать ей чистой, и вечно живой?
Сколько дней и ночей пульсацией сердце
На венах играть будет нашу песню судьбы?
Сколько раз мы пройдем эту жизнь по тропе,
От этой радостной песни, до скорбной мольбы?
Еще одна песня
Еще одна песня начнет все сначала.
Еще одна песня я стану звездой.
Еще одна песня и все заскучают,
И вскоре забудут все кто я такой.
Пусть будет, как будет, да я не обижусь.
Не стану жалеть и пенять на судьбу.
Для грусти-печали причины не вижу,
Начну петь опять в тишину.
Еще одна песня, крылатая фраза,
Мурашки по коже, слеза на щеке.
Еще одна песня, не вся и не сразу,
Еще одна жизнь целиком на листе.
Еще одна песня, простая по смыслу,
О том, что живем, и еще можем петь.
Еще одна песня, свободно и чисто,
С аккордами в небо смогла улететь.
Еще одна песня, и я стану смелее,
Еще одна песня, и я стану умней.
Еще одна песня, и мир потеплеет,
И ночь на мгновение станет светлей.
И кто-то уйдет, ну а кто-то вернется,
Качается мир на качелях мечты.
Все будет, как в песнях об этом поется,
Все будет, как песню споешь свою ты
Не ждите эха
Не ждите эха в стенах нудной пустоты!
Не рвите судьбы от тоски, по швам не рвите.
Чудес не ждите, стройте сами все мосты.
И босиком по тем мостам к мечте бегите!
Не верьте снам, старайтесь ярче явью жить!
И каждый шанс в руках держите как синицу.
Вращая мир, на свой клубок мотайте нить!
Читая мир, не пропускайте ни страницы!
Ищите жадно все, что хочется найти,
Не останавливайтесь, если не случилось.
Не бойтесь весь с начала путь пройти!
Забыв, что в прошлый раз не получилось.
На сцене жизни удивляйте всех игрой!
Меняя цвет и стиль всех декораций.
Как режиссеру вдохновленному мечтой,
Судьба начнет Вам шире улыбаться.
Стану тенью
Зашел домой и запер дверь, закрыл окна, сел на стул.
Вновь ладонями к лицу, тишина, нет, слышен стук.
Это сердце, точно сердце, бьется так, как будто кровь,
Загустела и не может в венах растворить любовь.
Бьется так, как будто знает, точно знает, что умрет,
Что последним кислородом тело дышит и живет.
Слезы, градом, снова слезы, все отчаянье и страх,
Рвутся из груди сквозь горло, с криком пенясь на губах.
Мир на веки умирает, корчась лежа на полу.
Все сгорает, превращаясь, в пепел в черную золу.
Стены рушатся и давят все надежды и мечты.
Я швыряю свою душу вновь в объятья темноты.
Это было, все же было, я же клялся на крови,
Что в одну и ту же реку я войду совсем другим.
Но начертано как будто, словно выжжено клеймо.
Не прочесть, не снять проклятье, в этой жизни не дано.
День и ночь, все перепутав, я живу лишь жизнью снов,
Только время камнем тянет, на ту сторону миров.
Провалившись в эту бездну, буду помнить лишь твой взгляд,
Я умру, и стану тенью, ты поглядывай назад.
Пластинку сменил.
Вечность рабочего стула скрипит подо мною.
Пальцы по клавиатуре стучат, опять сами собою.
Льются шрифтом эпитеты в экран монитора.
Это простая работа, сплетать свои мысли узором.
Просто расшифровать сигнал умственных колебаний.
Для меня это не представляет каких-то стараний.
Если успел все поймать на радары своих ощущений,
Значит сложились стихи без приключений.
Словно достал то, что было на складе сознания.
Форму придал, расправил, разгладил для понимания.
Одел один раз, прошелся, на мгновенье застыл,
Снял, надоело, щелкнул кнопкой, пластинку сменил.
Я таю
Я таю, между лепестков твоих ресниц,
Меня кружит водоворот зеленых глаз,
Лишь для тебя я снова чистый лист,
Готов для новых мыслей, строчек, фраз.
Ты дар судьбы, ты голос неба, муза снов,
От твоей нежности рождаются мечты.
Ты как звезда, чей свет сквозь глубь веков,
Согреет мир теплом любви и доброты.
Я покорен, мой путь лежит в долину грез,
Не смея думать больше в жизни ни о чем,
Я погружаюсь в твое облако волос,
И растворяюсь, твоей лаской увлечен.
Не важен день, не важен час, не важен миг,
Теперь нет времени начала, нет конца.
Биение сердца и души безмолвный крик,
Нам дверь откроют вечности – дворца.
Разрушим цепи, из холодной пустоты,
Что не давали нашим судьбам стать одной.
Родится мир, земля и небо - я и ты!
А наше чувство станет первою звездой.
И вся вселенная почувствует наш пыл.
Два взгляда искрой разожгут страстей огонь.
И все начнется, случай нас благословил.
Как только я к губам прижму твою ладонь.
О чем писать?
О чем писать? сижу и думаю,
Вроде написал уже про все, да и не только я.
Тему интересную найти весомую,
Чтобы обновить все, что писали до меня.
Ка бы мне переписать, поэтов прошлого?
Ведь у них так много вышло книг.
Как можно написать столько хорошего?
Я пока к таким объемам не привык.
Так, нужно начинать с чего-то малого,
Простенькое что-то накропать.
Про полоску от заката алого,
Про ветер, что поет, мешая спать.
Вот, вот, вот, пошло, поехало, началось,
Ложатся мысли ровно на листок.
Не спугнуть, и не зазнаться от успеха бы,
Что придумал, написал, смотрите – смог!
Тает время на часах, как сахар в чайной ложке.
Вдохновенье в парусах, несет корабль в даль.
Главное настроиться, начать, спокойно, понемножку мне.
Все придет само: скрижаль, печаль, грааль, мораль…
Я сегодня так устал
Я сегодня так устал, все болит во всех местах.
Печать грусти на устах, непонятный дикий страх,
Что съедает душу мне, я как будто бы во сне.
С чувством этим в день вошел, озираясь, словно вор.
Я сегодня так устал, ночью очень плохо спал.
Много думал и мечтал, все гадал, предполагал.
Строил новый день в уме, верил, пригодятся мне,
Эти мысли обо мне, в моем этом новом дне.
Я сегодня так устал, догонял и долго ждал,
Нервничал, переживал, рисковал и блефовал.
Все пытался обыграть, все наладить, уровнять.
Выйти в плюс, не потерять, завтра повторю опять.
Я сегодня так устал, спорить с пеною у рта,
Сам с собой о пустяках, не держа себя в руках.
Раздражаясь, вновь и вновь, сам себе же портя кровь,
Пропуская сотни слов, горделиво хмуря бровь.
Я сегодня так устал, этот день меня достал.
Я в лицо ему сказал, все что думал, прям со зла.
И по матери послал, после выпитых полста.
Но остыв слегка, признал, что не прав и перебрал, я сегодня так устал.
Пусть крутится в космосе шар
Пусть крошится вечность и сыпется с мельниц мукою времен.
И прячутся в темных углах города, боясь своих темных углов.
Восторгами улиц живут все аллеи и парки, а те, кто влюблен,
Читают здесь строки меж строк, ища смысл недосказанных слов.
Пусть день поднимает свой флаг, ночь меняя на древнем посту.
И глядя друг другу в глаза, пролетают потоки гудящих машин.
Мечтая - мечтою прожить эту жизнь, проживают обычно не ту.
Не там и не так, не найдя в куче следствий настоящих причин.
Пусть крутится в космосе шар, он землянами назван – Землей!
Ведется подробный расчет расстояний, в сотни, тысячи лет.
Но после падения звезд в никуда, все смеются опять над собой,
Запутавшись вновь в пожеланьях и истинах, старых, как свет.
Поздней осени демон
Словно, железным колпаком стало небо над головою.
Тяжесть, свинцовыми тучами упала внезапно на плечи.
Все остановлено, словно чьей-то незримой рукою.
Кто это небо так жестоко и беспощадно покалечил?
Кто с деревьев живых снял умелым рывком всю кожу?
После убил наповал, на взлете метким выстрелом время.
И, утопив в грязных лужах всю красоту, и меня уничтожил.
Это он, подлый, жестокий поздней осени демон.
День начинается.
Твое сердце бьется не в такт,
И кто-то ухмыляется на небесах.
Весь этот мир на ниточке болтается,
И что-то снова явно намечается.
Но все же жизнь пока продолжается.
Земля по-прежнему вращается.
Новый день, ни смотря ни на что,
Начинается.
Я откуда и куда?
Я откуда и куда и оставлю ли след?
Вообще, что останется кроме пыли и земли?
Кто будет думать о нас через сто лет?
Никто, будь готов, просто были и ушли.
А что если сделать незначительный шаг?
В сторону, за бордюр, не туда куда все.
Как это в сторону? Спросят, ты брат дурак?
А главное не поймут. Тебе это зачем?
Тебя же не будет, а значит плевать,
Что там в перспективе, светит другим.
Сто лет, это много, и не предсказать,
Мы то, что имеем сейчас не храним.
Да просто, дорога может быть не моя.
Где знак, что укажет, что мне точно по ней?
Чего ты несешь, то же мне, знаток бытия.
Живешь и живи себе, без этих идей.
Вот вечно копаешься, ищешь ответ.
О прошлом, о будущем споришь с собой.
Очнись, мечтатель, мыслитель, поэт.
От поисков этих уже виски сединой.
Просто будь здесь, никуда не ходи.
Вернее, не думай о том, что куда-то идешь.
Ровно на месте, на мягком сиди.
И радуйся просто тому, что живешь.
Нет, я так не смогу, мне так тяжело.
Жить без отсылки к судьбе и пути.
Другие так могут, наверно им повезло.
А я все же продолжу искать ответ и куда-то идти.
Из темноты ловлю я мысли по ночам.
Из темноты ловлю я мысли по ночам.
Что мне мешают спать, своим теченьем.
Я в них тонул сначала и от них бежал,
Теперь я не могу уснуть без размышлений.
Я строю жизнь свою по чувствам и делам.
В ней сам своим хозяин убежденьям.
Давно не верю я церквям, иконам и свечам.
Я больше стал склоняться к суеверьям.
Я в столб фонарный больше верю, чем в Христа.
Что дарит свет всему, без таинств и канонов.
Без заповедей, сказок о душе и без креста.
У фонарей один закон, закон Кулона.
Я раздражаюсь если вдруг в невежестве чужом,
Свое увидев, взгляд стыдливо опускаю.
Не тороплюсь судить других своим судом,
Я жизнь свою живу, чужую я не знаю.
Сегодня мыслю о высоком, о большом,
А завтра буду хлебом я насущным озабочен.
Вот на подъеме страстен, поэтичен, окрылен.
Ну а бываю, выжат, обессилен, обесточен.
Я часто молчалив, хотя имею что сказать.
Но не уверен, что захочет кто-то слушать.
Мне проще написать в стихах и прочитать.
И верить, что у стен есть тоже уши.
Мой лес
Лес, под ногами хрустят старые ветки, стелется мох и листва.
Здесь точно никто, никогда не ходил, нет тропинок, следов не найти.
Здесь как в детстве, я снова ребенок, описать невозможно в словах.
Лес ты должен почувствовать, услышать, вдохнуть, понять, ощутить.
Запах прелой листвы, свежих грибниц, дубовый и осиновый дух,
Паутину, что назойливо лезет в лицо, часто путаясь между ресниц.
Голос леса, что спокоен и чист и так приятно ложатся на слух,
Его разные песни, от тихого шепота листьев, до яркого пения птиц.
Муравьи постоянно в делах что-то тащат, змейкой построив маршрут.
На поляне от ягод и сочной травы такой аромат, что кругом голова.
И когда я в лесу, то мне кажется, будто бы я никогда не умру.
Только здесь все устроено так идеально, как только природа смогла.
Пробивается солнце лучами, сквозь кроны деревьев, освещая места,
На которых блестят поутру на траве капли свежей прозрачной росы.
И от легкого ветра мурашки по коже, и ты понимаешь, что красота,
Здесь начало берет, рождаясь под кронами старой, кудрявой сосны.
И душа только здесь может сбросить все, что ее тяготит и гнетёт.
И покой, в тишине возле стройных берез и могучих дубов обрести.
Только лес все поможет забыть, пережить, знаю, он всегда меня ждет.
Часто снится, и я чувствую силу, что может меня защитить и спасти.
Слава пришла.
Меня снова стошнило от этого мира.
Кто сказал, что тут мило, давно все прогнило.
Бесполезное месиво из животного сброда,
Как нас терпит родная мамаша природа?
Сумасшествие, может быть, но этого мало.
Давно наболело, томило, давило, достало.
Не способность свою, превращая в свободу,
Лгать себе, что пишу, что поэт, простите урода.
В темноте не уснуть, в пустоте не прожить.
Сколько можно трястись, любить, дорожить.
Запинаясь с пеною у рта, болтать для молвы,
Вскрывать вены в эфире, и всем показывать швы.
Отсеченные головы лезвием равнодушия,
Что вы лезете в окна, вам не может быть душно.
Вы не можете знать, это вам только кажется,
Что мир вокруг веселится, цветет и куражится.
Вы слепые, глухие, немые с рождения.
И живете, придумав себе наслаждения.
И мы с вами в обнимку скачем все по дороге,
Босиком по камням, мы уродуем души и ноги.
Но с улыбкой и вечной надеждой на чудо,
Что нас примут, поймут, никогда не забудут.
Браво, бис! А ругань и плевки как награда.
Что еще пожелать, это слава пришла, нам ее всем и надо.
Время встало здесь
Ушедшего не жаль, оставшегося мало.
Кто был, таких уж нет, а новые не те.
Как время обогнать, как все начать сначала?
Как разглядеть огни, в кромешной темноте?
Не верил, но просил, надеясь на прощенье.
Не чувствовал но знал, что эти чувства есть.
И что есть правда здесь, а что есть заблужденье,
Решал, но не решился, остался, но не весь.
Тревожно суетясь, старался разобраться,
Пытаясь побороть сложившуюся суть.
Но в тупике своем, я сам и оказался
И время встало, здесь, пригородив мне путь.
Не пишется
Лента мысли вьется, но не пишется.
Вроде свежий воздух, а не дышится.
Руки ждут движений в долгой паузе,
Вырвать резко что-нибудь из хаоса.
Растерзать как пес готов я в клочья,
Тишину с молчаньем этой ночью.
Но, увы, опять пустые эшелоны,
Мимо моего идут безлюдного перрона.
Читая осень
По кривой линии горизонта,
Катится солнце в яму заката.
Слегка все туманно, это резонно,
Вечер пьяный и слегка расшатан.
В меру расслаблен, но не потерян.
Стою на балконе, смотрю с досадой.
Как небо тает и быстро чернеет.
А звезды выпадают на нем осадком.
Совсем стемнело, цвета исчезли.
Все погрузилось в пучину ночи.
Огни фонарей на столбы залезли.
У осени ночью особый подчерк.
Не ровный, где-то даже скользкий.
С кляксами луж и мятой землею.
А слог у нее такой философский,
Что читаешь осень не умом, а душою.
И много в ней непонятных строчек.
Сбивается ритм, не хватает дыхания.
Осенняя книга, непростая очень.
Читать ее главы, сложное испытание.
Родина
Родина, так что же ты? Земля?
На карте красным четкая граница?
Названья городов и рек, леса поля?
Все то, что по ночам частенько снится?
А может ты история из книг?
Которые, читая, понимаешь,
Ко многому ты просто так привык,
А многого ты до сих пор не знаешь.
Ты просто здесь живешь, имеешь дом,
И ходишь по земле, вдыхая воздух.
И что-то здесь родное есть во всем,
Как будто для тебя все кто-то создал.
Пусть не всегда доволен ты и рад
Тому, что видишь в разные моменты.
Но Родина не туз в колоде карт,
И в рукаве не прячет аргументы.
Она согреет, если ты продрог,
Заставит жить, перевернет страницу.
Нет не земля, она в душе росток,
С рожденья распускается, ветвится.
Она бывает пьяной и шальной,
Бывает злой, убийственно-холодной.
Бывает смелой, героической, стальной,
По центру сытой, а по краям голодной.
Разбитой и размытой без прикрас,
Унылой, жалкой, стонущей от боли.
Но что бы не случилось, каждый раз,
Она упрямо прет своей тропою.
И по дороге с Родиной своей,
Я так же все стерплю, и не обижусь.
Все вынесем мы с ней из этих дней,
Ведь я себя как в зеркале в ней вижу.
Ведь Родина моя - отец и мать,
И дед, и прадед до последнего колена.
Детей своих я буду нежно пеленать,
Все в ту же Родину, что передам по генам.
Попаду ли в переплет?
Попаду ли я в переплет? Да не в тот, что попадают,
Когда, просто не везет или глупость совершают.
В книжный, чтобы оценили и читали с умилением,
Мою фамилию на толстом переплете, да с тиснением.
В книгу красиво оформленных мыслей, листов на триста.
Чтоб читая насладиться, можно было, но не быстро.
С обложкой богатой, с золотым скругленным обрезом.
Что приятно в руках держать и поэзию автора взвесить.
Не так пролистать, пробегая страницы, глазами лениво.
А с интересом всю прочитать, внимательно, неторопливо.
И подумать о том, кто писал, и где столько брал вдохновения.
И хорошо, что попал в такой переплет, без глупости и невезения.
Частицы
Мы сотканы из нитей, что не различимы
И до сих не понимаем, как живем.
Сильны, мудры, настойчивы, ранимы.
А почему? Откуда все берем?
Как получилось из клубка создать живое?
Вопрос неверен, нет создателей у нас.
Случилась наша жизнь сама собою,
В один момент случился ее час.
А мог он не случиться? Я не знаю.
Но если брать из математики расклад.
То в бесконечности все случаи бывают,
Что объяснениям подчас не подлежат.
Штрихи по крышам
Шепот слышен, штрихи по крышам,
Мокрые окна, небо ветром дышит.
За рамки дождя сегодня выйду едва ли,
Останусь собой, пусть меня не узнают.
Особый почерк, пока не придуман,
Я не узнаваем и похож на всех сразу.
Пишу, хватая строки из мыслей шума,
Не успевая часто заканчивать фразы.
Все по полочкам, так очень хочется.
Что бы все очевидно, ясно и понятно.
Но чаще бывает бардак творческий.
А идеи на картине не мазки, а пятна.
Рука художника, всегда ищет точности,
Даже если никому это не интересно.
Писать картины свои готов в одиночестве,
Но быть один не люблю, признаюсь честно.
И вот уже не шепот, а стук по крышам,
Дождь разошелся, превращаясь в ливень.
С ним веду беседу, только он не слышит,
Но я продолжаю, я так информативен.
Сколько еще будет таких дождей у меня?
Неизвестно, да и не хочу знать точно.
Вполне хватает для жизни одного дня.
Завершенного стихами как обычно в полночь.
Особый почерк может и не случится,
Останусь не узнаваем, похожим на всех сразу.
И в небо пустив последнюю синицу,
Не оправдаю надежд и выданных авансов.
И если так суждено, просто усну до завтра.
Утром продолжу старания и наблюдения.
Игра с жизнью, требует больше сил и азарта.
В штрихах дождя, искать вдохновение.
От мыслей тишина застыла
От мыслей тишина застыла,
Словно льдом сковала комнату мою.
Много всего уже было, надеюсь,
Будет еще больше, верю и терплю.
Не так, чтобы сильно расстроен,
Да что-то упустил, что-то потерял.
Я знаю, мир просто так устроен,
Где-то победил, где-то проиграл.
От мыслей тишина застыла,
Ночь в тишине кажется, слегка темней.
Время само, словно с мылом отмыло
Неудачи прошлого, время меня умней.
Не так, чтобы я совсем глупый,
Бывает сложно самому отпустить.
То, что копится, как осадок мутный,
Мешая видеть ясно, и легче жить.
От мыслей тишина застыла,
Покорно стены ждут, напрягая слух.
Усталость волною сна накатила.
Поспать бы, перевести немного дух.
Не то что бы я сильно измотан,
И ищу спасенье только в новом дне.
Знаете, мыслить это непростая работа,
Да и слегка оттаять нужно этой тишине.
По годам
По годам мне сорок отгремело.
И давно я понимаю, что уже,
Не парнишка, а мужчина зрелый,
Не пустой, а при своем, при багаже
Много разных прожито событий.
Понаписано, исписано, сдано.
Выброшено, сожжено, разбито.
Но что-то до сих пор сохранено.
Где-то не успел, но торопился.
Что-то получил, а вроде не мечтал.
И какой-то случай так случился,
Что я от него не ожидал.
Не поверил, а сейчас жалею.
Не старался, мог бы поднажать.
Не знал, как, но, а теперь умею.
Гнал вперед, а нужно было ждать.
Молод духом хоть виски и посидели.
И по существу я все еще профан.
И багаж мой умещается в портфеле.
Надеюсь в семьдесят набрать на чемодан.
На этой земле
На этой земле, давно дымом не пахнет,
Нет гари и копоти от сгоревших домов.
И ровно лежат, дышат свежестью пашни.
Забыла, как ныла земля от воронок и рвов.
На этой земле было время страшнее.
Смерть была рядом, свинец никого не щадил.
Минуты, секунды здесь были ценнее,
Подчас целой жизни, которой до этих жил.
На этой земле, сердца вмиг замирали.
Навеки и больше никто не слышал их стук.
Им выпала доля, которую не выбирали.
Их вел из окопов в атаку вперед политрук
На этой земле, пропитанной кровью.
Я часто стою, представляя, как кто-то упал.
Он фото любимой аккуратно собою накроет.
В горячем бою, что б огонь до нее не достал.
От ропота времени (Высоцкому)
От ропота времени мы все приходим в испуг.
От топота времени трясется земля под ногами.
И каждый из нас замыкает свой собственный круг.
От капли дождя, что небо на землю роняет.
И сколько бы не жил, все равно растворишься в веках.
Все судьбы становятся короткими вспышками молний.
Но если ты жил, оставаясь в душе и в сердцах.
Горел и сгорал, то за это тебя будут помнить.
Вершины не все, что хотим, нам дано покорить,
Мечтать и стремиться, всегда это дело отважных.
Пройти напролом, где другие решат обойти.
Быть верным себе и честным с собой это важно.
В учебниках школьных, увы, не напишут, как жить.
Ни школа, ни институт не научат как быть человеком.
Заставит судьба ненавидеть, прощать, страдать и любить.
Кто-то за год поймет все, а кому-то не хватит и века.
От ропота времени мы все приходим в испуг.
От топота времени трясется земля под ногами.
И каждый из нас замыкает свой собственный круг.
Когда-нибудь все мы прольемся на землю дождями.
Я иду
Я иду в бреду, несу свой скромный крест.
На Голгофу медленно и верно.
На земле на этой нет прекрасней мест,
Чем моя гора погибели и плена.
Я иду, а все плюются и кричат,
Свою ненависть и злобу, источая.
Знаю я, что на кресте своем распят,
Буду скоро, но несу, все понимая.
Я иду, свои сбивая ноги в кровь.
И венец терновый, гордо поправляю.
Не боюсь я смерти, я познал любовь,
Значит, жил, и очень много знаю.
Я не тот, кто все, послав к чертям,
Бросит крест свой и с толпою заликует.
Я не верю чужим пламенным речам.
Стиснув зубы, на горбе свое несу я
